Нас не выпускали из-за железного занавеса даже в Болгарию, не говоря уж про «капиталистическую» Югославию. Лишь много лет спустя мы узнали, что страны — партнеры по Антигитлеровской коалиции — достигли после войны несравнимо больших успехов в экономике и уровне жизни. Причем успешнее, чем в СССР, развивалась в 60-ые годы и экономика Германии, потерпевшая в этой войне сокрушительное поражение и выплатившая колоссальную контрибуцию. Тем не менее, пока советские люди донашивали кожаные куртки и кофточки, полученные по ленд-лизу от американцев и англичан, обеспеченные немцы постепенно заполнили мировые курорты. Образ обеспеченного немца использовался в кинематографе, и не случайно верхом моего вожделения был немецкий магнитофон марки Grundig с катушками фирмы BASF.

С другой стороны, я не буду отрицать, что в жизни этого периода оставались и некоторые симпатичнее черты, имманентно присущие строю, резвившемуся при товарище Сталине. Например, врачи по вызову были явно добрее и отзывчивее, чем сегодня, — это правда. А в кружках столичных домов пионеров или в спортивных обществах основных спортивных клубов тот или иной предприимчивый школьник мог заложить фундамент своей будущей социальной мобильности. Впрочем, эти «хорошие черты» постсталинского социализма были растворены в море социального зла, порожденного административно-командой системой. Никто из нас об этом не думал тогда, а ведь городская относительно «сытая» жизнь покоилась на жесточайшей эксплуатации деревни, жители которой были лишены паспортов аж до 1974 года и не имели даже тех скудных зарплат, которые имели горожане. Никто не думал, что политический запрет частной инициативы — а это принцип советского социализма, — лишит советских людей воли к созидательному труду на многие десятилетия вперед. Да так, что, даже когда все барьеры будут снесены, россияне все равно не смогут распорядиться свободой и возжелают снова отдаться под власть Хозяина. Никто не предполагал, что привычка тотального планирования, которая всегда считалась преимуществом социализма над рынком, породит одну из самых мощных и алчных бюрократий мира, «новый класс» — в терминах югославского диссидента Милована Джиласа. В советское время она нормировала все вплоть до каждого гвоздя и зубного порошка, порождая изматывающий народ дефицит, а после падения коммунизма трансформировалась в обширный класс паразитической постсоветской элиты, дожирающей благосостояние страны.

Спору нет, на определенном этапа сталинизм (сталинский социализм) действительно смог мобилизовать поколение на трудовые подвиги и ценою невзгод этого поколения добиться впечатляющих государственных показателей. Однако показатели с годами протухли, невзгоды, наоборот, остались, и в конечном итоге этот режим проложил путь в тупик, из которого пока что не видно выхода и сегодня.